Двадцать один год назад, 17 мая 1995 года, ушёл из жизни ИОСИФ МОИСЕЕВИЧ ЛИПКИН. Мой друг и сотрудник по ИТЭФу (Институту теоретической и экспериментальной физики), он был не только квалифицированный научный сотрудник, кандидат физико-математических наук, но талантливый поэт-пародист, переводчик стихов Л. Кэрролла, А. Милна, Э.Лира. Иосиф был вообще человек, с которым просто интересно было разговаривать. Большой знаток поэзии, он знал на память огромное количество стихов. В какой-то мере, я считаю его моим учителем.
Печатался Иосиф мало. У него были публикации в ЛГ (на знаменитой 16-й странице), в двухтомной антологии советской литературной пародии, которую издал Б.М. Сарнов в 1988 г. Иосиф Липкин сделал новый перевод поэмы Льюиса Кэрролла «Охота на Снарка», одобренный Н.М.Демуровой, известной переводчицей «Алисы». Нина Михайловна содействовала изданию этого перевода сначала в какой-то, не помню сейчас, провинциальной газете, а в 1993 г. он вышел отдельной книжкой.
Этот перевод можно найти в интернете, например, тут: http://musicalworld.ws/extra/carroll-18.html
После смерти Иосифа в «Вопросах литературы» были опубликованы его «Рифмованные комментарии к истории русской словесности», а в 2007 году усилиями его друзей была издана книга «Колобок на Парнасе», в которую вошли и большое количество пародий, и «Комментарии...», и свои (юмористические и детские) стихи и краткие рассказы, и переводы, в том числе «Охота на Снарка».
Тираж книги всего 500 экз., тем не менее, некоторое количество сохранилось у жены Иосифа Моисеевича Эдды Рувимовны Липкиной, и я взялся помочь ей в реализации этих книг. Так что желающие могут обратиться ко мне — через жж, фейсбук или «в личку»
(a-volovik@yandex.ru )
Вот несколько пародий Иосифа Липкина.
ИЗ ЧЕРНОВИКОВ ГЁТЕ
Акт четвертый
ХАРЧЕВНЯ
Фауст, Мефистофель и Колобок
сидят за столом.
КОЛОБОК:
Извечная загадка бытия —
Сей дуализм материи и духа.
Скажи мне, черт, существовал ли я,
Пока я не был испечен старухой?
Конечно, дух был мертв. Но плоть моя
Существовала ж где-то по сусекам?
ФАУСТ(простодушно вмешивается):
Пока ты не был, не было тебя.
КОЛОБОК (ядовито):
Ответ вполне достойный человека,
Посредственности плоской торжество,
По-человечьи куцая мыслишка.
МЕФИСТОФЕЛЬ (тихо Фаусту):
Послушай, Фауст, надо съесть его,
А то он что-то умничает слишком.
КОЛОБОК:
Вот заяц тоже собирался съесть.
Но, совестью ни капли не терзаясь,
Я обманул его. И вот я здесь.
МЕФИСТОФЕЛЬ (Назидательно):
Ну, черт, мой друг, он все-таки не заяц,
(Намазывает Колобка маслом)
КОЛОБОК (из-под слоя масла):
Пусть заяц слаб. Но встретился мне волк
С его зубами и когтями.
Казалось бы, любого съесть он мог...
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Ну. против черта даже волк не тянет.
(Съедает Колобка)
Да, Фауст. Черт — совсем особый зверь.
Он не чета собаке или кошке.
ФАУСТ (задумчиво прерывает его):
Скажи мне, черт, а где же он теперь,
С тех самых пор, как съеден он до крошки.
МЕФИСТОФЕЛЬ (устало):
И ты туда же?..
Р. КИПЛИНГ
БАЛЛАДА О КОЛОБКЕ
О, день — это день, а ночь — это ночь, и ночью темней, чем днем.
И страх в груди нелегко превозмочь, слыша волчий вой за окном.
Дома — мир, а за окнами — хруст и вздохи исподтишка:
Это зайцы где-то грызут кору зубами в четыре вершка,
И барабанит по листьям дождь, и где-то рычит Медведь,
Но выбирает холод и ночь тот, кого могут съесть!
Колобок взглянул на ночь из окна, и не струсил он перед ней.
И там, где должна была быть луна, было еще темней,
Но Колобок не искал ее, он выпрыгнул прямо в сад.
И, как племя масаи хватает копье, Бабка схватила ухват.
И, как племя масаи швыряет копье, Бабка швыряла ухват,
И трижды за это время ее настигал жестокий инфаркт!
И трижды Бабка пила валидол и вкалывала камфору,
Пока четвертый ее не свел к праотцам поутру.
Вперед! От волчьих зубов — бегом, бегом — от заячьих лап!
Пусть ты один против ста врагов, не струсит тот, кто не слаб.
Медведь могуч, но он же и глуп, ты ж разумом не обойден:
Коготь на коготь и зуб на зуб встретишься с Медведем!
Лиса хитра — окажись хитрей, и она у тебя в руках!
Спой ей, как некогда плыл в Мандолей, и канет ей в душу Страх.
Если ж он в душу твою вошел, имя тебе — прах!
Славься уменье бегать,славься уменье плыть!
Их не заменит уменье затейливо говорить.
Да, будет в веках прославлен победный звериный скок!
Средь тысяч славных нет тебе равных, бегущий вперед Колобок!
Игорю КОБЗЕВУ
С моей соседкой
Мы нередко спорим.
В мозгах соседки
много чепухи.
Cоседка обожает
Софи Лорен,
А я, наоборот, —
свои стихи.
Она вчера на ватманской
бумаге
Нарисовала (я за ней
следил)
Портретик бородатого
стиляги
По кличке Эрнст.
Фамилию забыл.
Такую не увидите
за плугом.
Такую редко встретишь
за станком.
Такая не поделится
с подругой
Ни в жизнь
Своим последним
женихом.
Откуда эти люди!
Где их корни!
Зачем в Москве
их терпит Моссовет!
А Лорен, может,
хороша по форме,
Но уж по содержанью —
точно нет!
Б.АХМАДУЛИНА
КРАСНАЯ ШАПОЧКА
Мой дух волнением объят,
На мне торжественности маска,
Я призвана свершить обряд
Даренья пирога и масла.
Я прихожу в знакомый дом,
Он неожиданно прокурен,
А на стене висят Джон Донн
И Вицин — Моргунов — Никулин.
Здесь бабка не живет, здесь вор —
Блестящих узурпаций мастер —
Зубами оснащенный волк,
Холодный к пирогу и маслу.
Я думаю: «Зачем ему
Такая пасть?» И жду наитья.
А он бормочет про еду
И говорит, что я наивна.
Он предлагает гостье сесть,
Но я-то вижу, что снедает
Его одно желанье — съесть...
И вот он впрямь меня съедает.
Но прежде чем порвется нить
Желанья жить — святого зуда,
Я успеваю уяснить,
Зачем ему такие зубы.
С. МАРШАК
КАК ПЕКУТСЯ КОЛОБКИ
Знаешь, как пекутся
колобки?
Колобки пекутся
из муки!
Муку по сусекам сметают
заране,
А тесто мешают потом на
сметане.
Потом добавляют туда
маргарин,
Затем насыпают туда
ванилин.
Кладут туда сахару
полную
норму,
Затем заливают
в железную
форму.
Пекут его точно положенный
срок,
Чтоб он подгореть по ошибке
не мог!
Да, именно так, по такой вот
системе
Пекут колобки в настоящее
время.
А бабка пекла по старинке
его -—
И вот не осталось у ней
ничего!